Костя пришел из душа, увидел ее лохматую голову, торчащую из-под одеяла, и весело улыбнулся:

— Какая ты смешная!

— Почему это?

— Потому что я смотрю на тебя, и мне весело.

Алиса нахмурилась и села на постели. Одеяло немного сползло, обнажая кружева на груди. Костин взгляд моментально потемнел, а Алисин живот откликнулся на это горячей сладкой болью. Ей внезапно стало жарко, она выбралась из-под одеяла и, прошлепав босыми ножками по холодному полу, подошла к своему мужчине. Скользнула ладошками по его бокам и спине, стащила с него мягкую хлопчатобумажную толстовку и, сладострастно замычав, припала губами к мускулистой груди. Костя пыхтел, как паровоз, не смея пошевелиться.

— Какая красивая у тебя фигура, — простонала Алиса, — даже больно смотреть…

Костя то ли зарычал, то ли замурлыкал, прижал ее к себе за талию и потащил на кровать. Все ее тело расслабилось, размягчилось в ожидании его ласк — и Костя не подвел: гладил и целовал ее всю, где-то задирая сорочку, а где-то слегка покусывая прямо через тонкую ткань и кружево. Алиса выгибалась, стонала и ласкала его в ответ. А когда больше не смогла терпеть, то сама потянула его штаны вниз и с наслаждением полетела в пропасть.

Падали они туда вместе с Костей несколько раз за эту ночь, и каждое падение сопровождалось таким невыносимым ощущением счастья, что хотелось плакать и смеяться одновременно и было хорошо до умопомрачения, и казалось, будто от такого удовольствия и умереть можно — да и не жалко.

— Я надеюсь, ты понимаешь, что я теперь никуда тебя не отпущу, — сказал ей Костя утром первым делом после пробуждения и приветственного поцелуя.

Он знал, что у Алисы куплен обратный билет на поезд через 10 дней. Она счастливо улыбнулась, расслабленно кивнула и устроила свою растрепанную голову на его мускулистой груди. Какое же это блаженство — принадлежать любимому мужчине…

Конец!